Европейский выбор

В своей новой книге Нобелевский лауреат по эко­номике Джозеф Стиглиц заявляет, что лучший вариант для Еврозоны в будущем Европейский выбор ; это «гибкая валюты», или система различных валют с тем же Европейский выбор названи­ем, колеблющихся в определенных пределах. Это — по сути, новая веха в идее, которая возникла в обсужде­ниях будущего валютного блока, но она, вероятно, не обещает особых улучшений более Европейский выбор европей­ским экономикам.

Выдержка из книги Европейский выбор «Как единая валюта угрожает будущему Европы» предлагает компромисс между полной европейской фискальной интеграци­ей, что политически невыполнимо сегодня, и полным распадом Еврозоны, с возвратом всех стран к своим собственным валютам, что, Европейский выбор Стиглицу, «может иметь глубокие отрицательные последствия на мно­гих фронтах». Институты Еврозоны, как пишет Стиглиц, не совсем недееспособны, но недостаточны в Европейский выбор основы для полноценной системы единой валю­ты. При этом, «гибкая евро» позволила бы создать си­стему, в которой различные страны (или группы стран) могли иметь свои собственные евро. Европейский выбор раз­личных евро колебалась бы, но в пределах границ, ко­торые определялись бы непосредственно политикой Еврозоны. Через какое-то время, возможно, с развити­ем достаточной солидарности, эти границы могли бы быть уменьшены и, в конечном счете, цель единой ва­люты, сформулированная в Маастрихтском соглаше­нии 1992 года, будет достигнута.

Легко понять, почему предложение Стиглица луч­ше, чем возвращение к Европейский выбор , песетам и франкам. Если новые валюты будут все называться евро, то Европейский выбор все еще сохраняется, и его цель неизменна, но при этом все же можно извлекать выгоды из отдельных валют. Одну выгоду, если быть точнее Европейский выбор ; возможность девальвации валюты. «При более низком обменном курсе», пишет Стиглиц, «страны южной Европы (на­пример, Греции и Италии) могли бы экспортировать больше и импортировать меньше. Спрос увеличился бы, а с ним доходы и занятость.

Такая гибкость была бы лимитирована «граница­ми», установленными политикой Европейский выбор — возмож­но, возврат к механизму обменного курса до введения евро или некоторая новая система ориентиров. Такой была бы цена сохранения подобия единства. Это — но­вое видение Стиглица, кроме предыдущих повторе­ний идеи евро-раскола.

В 2012 году британский экономист Роджер Бутл выиграл Экономический приз Волфсона, являющийся вторым по престижности после Нобелевской премии, с набором предложений по отказу от евро. Он рас­сматривал возможность разделения единой валюты на «северную» и «южную» евро, но нашел это менее выгодным, нежели сохранение северного ядра стран евро — Германии, Австрии, Европейский выбор , Финляндии, Бельгии и возможно Франции (Европейский выбор образом, по политическим причинам), и разрешения Европейский выбор юж­ной Европы вернуться к своим собственным валютам. Они, как утверждает Бутл, не достаточно интегрирова­ны для единой валюты, и не было никакого смысла во включении в этот союз таких стран, как Греция, кото­рые тянут вниз остальных.

Сам Стиглиц призвал к выходу Германии из Еврозоны, что, по курс «Методика по набору мышечной массы» его мнению, привело бы к Европейский выбор стоимости возрожденной немецкой марки и па­дению Европейский выбор . Все эти идеи основываются на предпо­сылке, что девальвация позволила бы более слабым странам увеличить экспорт и, таким образом, повы­сить рост и занятость. Германия, сделав это, в течение многих десятилетий оказалась бы в проигрыше и зна­чительно сократила бы свой экспорт. «Огромный тор­говый профицит Германии — главный источник гло­бальных дисбалансов, уменьшился бы», как пишет Стиглиц. «Германия должна Европейский выбор бы найти другой драйвер для своего экономического роста».

В Европейский выбор , это все выглядит логичным и справед­ливым, особенно последнее компромиссное предло­жение Стиглица. Но не ясно, как это будет работать на практике. Одна из причин заключается в том, что экс­порт Германии не колебался в соответствии с обмен­ным курсом евро. Фактически, в 2000-х он повышался вместе с укреплением евро, и после глобального фи­нансового кризиса, он падал, наряду с евро:

И при этом Германия не «высасывала» ресурсы из других стран Еврозоны, экспортируя в них больше, а покупая взамен меньше. Фактически, германский им­порт из стран Еврозоны рос быстрее, чем ее экспорт в Европейский выбор валютного блока:

Не ясно, насколько ограниченная возможность обесценивать свои валюты помогла бы более слабым европейским экономикам. Экспорт Европы намного более сложен, чем товарный экспорт развивающих­ся экономик. Итальянские, испанские, французские и немецкие экспортеры не конкурируют по цене. И в то время, как более низкие обменные Европейский выбор , конеч­но, приносят пользу любому экспортеру, они не могут обеспечить существенное преимущество для роста, особенно, если более слабые валюты также означа­ют намного более высокие процентные ставки, неже­ли доступные южным европейским экономикам, бла­годаря единой валюте.

В своей книге Стиглиц обсуждает замену импор­та, как возможного драйвера роста для такой страны, как Европейский выбор . Возможно, имело бы смысл рассмотреть пример России, начиная с драматического падения цен на нефть, чтобы понять, насколько уязвимым мо­жет быть этот драйвер.

Когда цена на нефть упала осенью 2014 года, Россия быстро отвязала Европейский выбор от валютной корзи­ны, что полностью соответствует рецепту Стиглица. Российская валюта рухнула, потеряв треть своей Европейский выбор с октября 2014 по январь 2015г. Европейский выбор этом Центральный банк повысил процентную Европейский выбор . В то же самое время, Правительство решило использовать Европейский выбор валюту для замещения импорта, запретив им­порт сельскохозяйственной продукции из большин­ства европейских стран, в ответ на западные санкции.Европейский выбор России с тех пор стабилизировалась, хотя все еще находится в состоянии рецессии. Рост в некоторых Европейский выбор , которым помогает запрещение импорта, не может компенсировать отсутствие инве­стиций в других, вызванное высокими процентными ставками и снижением внутреннего спроса.

Насколько новые «гибкие» евро помогли бы сла­бым европейским экономикам? Вероятно, мень­ше, чем массированная девальвация рубля помогла России.

Нет никаких простых решений проблем южных европейских экономик, пострадавших от десятиле­тий неумелого руководства, коррупции, политически-мотивированного регулирования, недостатка ин­новаций и слабого внимания к качеству продукции. Монетарная политика — это не самая большая Европейский выбор блема для них. Ее изменение без решения остальной части проблемы может задержать Европейский выбор экономическую интеграцию, не принеся существенных выгод. Тем не менее, легкие решения будут предлагаться снова и снова.